Богданов Александр Александрович (А.А.Малиновский, 1873-1928)

Эта повесть о Богданове (А.А.Малиновский, 1873-1928) – враче, космисте, философе, экономисте, литераторе, политическом деятеле, предтече кибернетики и организаторе первого в мире института переливания крови. Человек яркого таланта и ума он был один из ближайших соратников Ленина, а затем его оппонентом по проблемам теории познания, организации социалистической экономики, науки, культуры. Обращение к его творчеству в наши дни нужно для всестороннего анализа отечественной истории и альтернатив развития современного общества.

СТАРИННЫЙ ПОРТРЕТ В СОВРЕМЕННОМ ОБРАМЛЕНИИ

Призрак из Будущего
(Пролог)

Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
А.С.Пушкин

    Максим Горький в «Легенде об Агасфере» писал:
    «В истории человечества нет движений бесплодных. Мы, современники трагических событий, относимся к ним с точки зрения наших узколичных интересов, взвешиваем факты жизни применительно к нашему личному покою, уюту, привычкам тела и навыкам мысли. Человек консервативен по существу своему, истины в которые он верит и все, что имеет он, слишком дорого стоят для него и потом он, строго охраняя настоящее, мало заботится о будущем. Не каждому нравится унаваживать кровью и плотью своей пажити будущих урожаев, но все-таки все мы осуждены на гибель ради будущего. «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» - так воскликнуть готовы многие, но жизнь течет непрерывно, и есть только две стороны покоя – покой усталого животного и вечный покой смерти».
    Его молодой друг, врач Александр Богданов, никак не мог согласиться с такой безысходной судьбой человека. И главным своим делом поставил борьбу со старостью, начиная с утопии «Красная звезда» (1908), а затем и на практике – путем «обмена крови между двумя человеческими существами, из которых каждое может передавать другому массу условий повышения жизни».
    После нескольких лет предварительной работы по изучению и приобретению новейшей медицинской литературы и аппаратуры, сплотив небольшой кружок единомышленников, Богданов предпринял в 1924-1925 гг. первые опыты, профинансированные за счет гонораров от своих книг. Результаты привлекли внимание наркома здравоохранения Н.А.Семашко, идеолога партии Н.И. Бухарина и ее генсека И.В.Сталина. И в 1926 г. в Москве, в замечательно красивом здании - бывшем особняке купца Игумнова на Якиманке - открылось новое государственное учреждение - первый в мире Институт переливания крови; Богданов был назначен директором.
    Следующая его книга - приложение системных идей тектологии к трансфузиологии - вышла под заглавием «Борьба за жизнеспособность» (1927). Увлеченный своими выводами, Богданов верил, что обменные переливания крови способны омолаживать пожилых людей и повышать иммунитет молодых, помогать в борьбе с чрезмерной утомляемостью («советской изношенностью»). Но, сознавая неизведанность области, себе отвел роль «главного подопытного». Двенадцатый эксперимент на себе оказался роковым для основателя Института переливания крови.Его гибель была воспринята как «марсианская драма». А за ней последовала трагедия попранной памяти на фоне событий, развернувшихся в стране после «великого перелома» и «ГПУ-зации» мысли. Сбылись не замеченные современниками мрачные пророчества «Красной звезды» (1908 год!) относительно судьбы Революции: «Даже там, где социализм удержится и выйдет победителем, его характер будет глубоко и надолго искажен многими годами осадного положения, неизбежного террора и военщины…».
    Не правда ли – зловещее послание из начала прошлого столетия, когда Россия была величественной Империей во главе Русской Цивилизации, – в нынешнюю Российскую Федерацию XXI века?
    Богданов знал, о чем писал – ведь он был активным участником подготовки к свержению самодержавия в 1917 году! Взгляните на обложку этой книги. Знаменитая фотография: терраса виллы Блезус, что на острове Капри в Италии. Два соперника за шахматным столиком, напряженно рассчитывают варианты. На переднем плане Владимир Ильич Ленин.
    Но кто рядом с ним? С кем он играет?
    Кто из нас может назвать сегодня имена всех окружавших Ленина людей, не взглянув на подпись под фотографией? Пожалуй, только примостившегося на перилах террасы хозяина виллы - Алексей Максимович Горький. Слева и сзади от Ленина сидит книгоиздатель И.П.Ладыжников, за ним стоит экономист и философ В.А.Базаров (Руднев); а за спиной Горького его приемный сын Зиновий Пешков, брат Я.М.Свердлова. Женщина на фотографии – Наталья Богдановна Корсак-Малиновская – супруга Александра Александровича Малиновского, известного под партийным псевдонимом Богданова. Можно даже добавить: весьма известного в начале века философа, экономиста, литератора и врача.
    По данным проведенного в 1903 года опроса учащихся средних учебных заведений тридцатилетний Богданов назван одним из наиболее читаемых авторов по общественным и гуманитарным наукам. В 20-е годы он стал еще более знаменит, благодаря своим научным работам и фантастическим романам.
   Именно он – соперник Ленина за шахматной доской, Время стирает одни имена и называет другие. Сегодня – 100 лет спустя – я убедился, что нецелесообразно спрашивать учащихся о Богданове. Поэтому провел небольшое социологическое обследование среди людей зрелого возраста и различного общественного положения, выясняя, что знают они о Богданове – соратнике и сопернике Ленина.
    Результаты опроса оказались неутешительными. По самым осторожным оценкам, можно полагать, что до 90 процентов взрослых наших современников не знакомы с этим именем, а из оставшейся части большинство вспоминает его с трудом и обычно после наводящих вопросов (в основном пожилые интеллектуалы).
    Но больше всего меня поразили ответы тех, кто по своему профессиональному статусу просто обязаны быть достаточно осведомленными о Богданове. Скажем, врачи. Ведь именем Богданова был назван основанный им Институт гематологии и переливания крови – первый не только у нас, но и во всем мире. Или экономисты, для которых история становления отечественной политэкономии должна быть немыслима без богдановского “Краткого курса экономической науки”, изданного еще в 1897 году и получившего высокую оценку. Они же, как впрочем, и другие специалисты, чаще вспоминают о «богдановщине» в связи с ее критикой в работе В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм».
    Зато на самых, казалось бы, «компетентных уровнях» можно услышать довольно некомпетентные суждения, а иногда и неуважительные высказывания по поводу Богданова. Наиболее ярко это выразил один из наших философов в ответ на мою просьбу определить значение Богданова в отечественной науке:
    «О ком тут говорить – ведь это политический призрак!»

Однако предоставим слово самому «призраку».

   Досье Богданова.
   Очевидно, пришла пора попытаться представить истинное лицо Богданова как революционного теоретика и сказать о нем не только как о последователе Авенариуса и вдохновителе Пролеткульта, но и как о видном организаторе партии, об одном из руководителей революции 1905 года, наконец, не только как об авторе социальных утопий, но и как об исследователе конкретных проблем советского строительства, включая культуру, науку, сельское хозяйство и здравоохранение.
    Это тем более нужно сделать его соотечественникам, чтобы быть а курсе того направления работ, которое за рубежом получило название «богдановедение». Судя по его специальному «Вестнику», «призрак» Богданова бродит не только по Европе...
    Чем же привлекает сегодня этот “призрак” наших современников и чем могут быть полезны нам в эпоху перестройки и рыночных реформ работы Богданова 80-летней давности? Может быть, некоторые богдановские мысли считались крамольными только из-за того, что они представляли альтернативу официально принятому курсу мышления?
    При оценке исторической значимости общественного деятеля неизбежны два вопроса: какой теоретический и практический вклад внес он в прогресс цивилизации и соответствует ли его нравственный облик высокому человеческому предназначению? Да, нам сегодня далеко не безразличны человеческие качества исторического деятеля, поскольку мы убедились, что самые благородные слова о гуманизме и отчаянная защита социальных идеалов ничего не стоят, если за этим скрывается морально ущербная личность, использующая эти лозунги для утверждения своих «сверхценных» идей, своей «непогрешимости», а на деле личного блага и обогащения «Семьи».
    Автор старался уйти от прямых оценок личности своего героя и тем более попыток «разоблачения» его ошибок – достаточно, что этим более 70 лет занималась официальная партийно-философская литература. Поэтому автор предоставил здесь возможность Александру Александровичу самому высказаться по ключевым вопросам марксистской философии и теории социализма, учитывая, что ряд даже крупных его работ, таких как книга «Вера и наука», просто неизвестны не только массовому читателю, но и специалистам обществоведения. В 1990 году я подготовил для «Политиздата» (серия «Пламенные большевики») брошюру о Богданове, которая по понятным причинам смогла увидеть свет только в 2003 году в рамках проекта «Год А.А.Богданова».
    Основной ее смысл отражен в названии: «Через сердце мира», ибо речь в ней шла о мировых, общечеловеческих проблемах, которыми занимался и Ленин. Судьбе было угодно поставить эти две фигуры перед необходимостью вместе решать задачи преобразования России. Однако этого не произошло.
    Ленин и Богданов – сначала друзья и соратники, а затем политические оппоненты, соперники. Оба вышли из одного марксистского «гнезда», хотя каждый обвинял другого в измене марксизму. Каждый из них решал вопросы социализма по-своему, в меру своего интеллекта, культуры, кругозора, уровня нравственности, наконец, личного восприятия мира и понимания своей роли в нем. И, несмотря на всю несхожесть их жизненной линии, на неодинаковость темперамента и мироощущений, есть одно, что их в определенной степени объединяет. Это то, что судьба каждого из них оказалась по-своему трагичной.
    Богданов не принадлежал к «ленинской гвардии», хотя много сделал для создания РСДРП, И, наверное, не будет преувеличением, если мы скажем, что на III съезде он фактически вернул Ленину власть в партии. «Вице-лидером большевиков» называли его. Но, наверное, слишком незаурядна была личность Богданова, чтобы послушно следовать в фарватере политики вождя. Ученый, философ, экономист, медик, писатель и поэт – он на все имел свой оригинальный взгляд. Ему было тесно в рамках «партийной ортодоксии», он был, по выражению Бухарина, «диким марксистом» и он был не согласен со стратегическим курсом партии, с политикой Ленина. Свой нетрадиционной взгляд на октябрьский переворот, на партию, ее нравственные устои, на вождей революции Богданов изложил в целом ряде работ.
    Провозглашая себя идеологом пролетариата, он ни разу не обмолвился о пролетарской диктатуре. Называя себя марксистом, писал об ограниченности диалектического материализма. Сотрудничая с советской властью, предупреждал о пропасти, отделявшей «военный коммунизм» (термин введен им) от марксистского социализма.
    Теперь мы знаем, что история пошла не по Ленину, не по Богданову, она выбрала свой извилистый и тернистый путь. Мы еще до конца его не осознали. Однако уже становится очевидным, что идеи Богданова могли бы стать здоровой альтернативой не только «красному террору» и культу личности наших «вождей» в прошлом, но и в настоящем.
    Еще в начале века Богданов разработал общую концепцию перестроечных процессов, учитывая которую, можно было бы избежать многих нежелательных явлений последней «перестройки» с ее невиданным еще в мире разграблением великой державы
    Жизнь Богданова – это драма гения, который отдал большую часть своего таланта и ума учению, под знаменем которого вершилась трагедия миллионов. Он был титан мысли. Однако его интеллект оказался не только не востребованным эпохой, но и служил помехой строительству «светлого будущего». Свои добросовестные заблуждения Богданов оплатил жизнью. А ошибки политиков, к сожалению, оплачиваются прежде всего чужими судьбами. Именно поэтому так важны нам и сегодня искренние и во многом пророческие мысли Богданова о государственной мудрости, нравственности и ответственности.
    Но предоставим слово самому Александру Александровичу, написавшему в 1925 году обстоятельную автобиографию.

Виктор Ягодинский

Автобиография.

   Богданов (Малиновский) Александр Александрович родился 10 (22) августа 1873 г. у народного учителя, второй из 6 детей. Отец скоро дослужился до учитель-инспектора в городском училище, и благодаря этому я лет с 6 – 7 получил доступ в библиотеку училища, а затем и в его маленький физический кабинет.
   Учился в Тульской гимназии, жил в ее пансионе, стипендиатом, в условиях казарменно-тюремных; там злостно-тупое начальство на опыте научило меня бояться и ненавидеть властвующих и отрицать авторитеты. Кончив с золотой медалью, поступил в Московский Университет естественником; в декабре 1894 арестован, как член Союзного Совета землячеств, и выслан в Тулу. Там рабочим-оружейником Ив.Ив.Савельевым был привлечен к работе в кружках, как пропагандист; скоро в ней приняли участие В.Базаров и И.Степанов. На этой работе в 1896 г. пришел, от народовольческих идей, к социал-демократизму; а из лекций в кружках составился «Краткий курс экономической науки», (вышел, изувеченный цензурою, в конце 1897; Ленин горячо приветствовал его в рецензии «Мира Божьего» (1898, № 4). С осени 1895 часть времени проводил в Харькове, обучаясь на медицинском факультете; бывал в тамошних с.-д. интеллигентских кружках, – лидером их был Череванин, – но разошелся с ними из-за вопроса о морали, которой они придавали самостоятельное значение.
    В 1898, стремясь дать ответ на широкие запросы наших рабочих в смысле общего мировоззрения, написал свою первую философскую книгу «Основные элементы исторического взгляда на природу».
   Осенью 1899 кончил университет, а затем арестован за пропаганду. Полгода тюрьмы в Москве, высылка в Калугу, оттуда на 3 года в Вологду. Много учился и писал; в 1902 организовал и редактировал сборник против идеалистов – «Очерки реалистического мировоззрения». Служил полтора года врачом в психиатрической лечебнице. С конца 1903 редактировал марксистский журнал «Правда», издававшийся в Москве.
    Осенью 1903 примкнул к большевикам, и кончив ссылку, вскоре весной 1904, поехал в Швейцарию, там присоединился к Ленину. На собрании 22-х был выбран в Бюро Комитетов Большинства (БКБ), первый большевистский центр. Приблизительно тогда же был в первый раз отлучен от марксизма меньшевистской «Искрой» (статья Ортодокса в № 70, обвинявшая меня в философском идеализме). Осенью вернулся в Россию, с декабря 1904 работал в Петербурге, в Б.К.Б. и Петербургском Комитете. Мной были написаны тактические листки Б.К.Б. о вооруженном восстании и о созыве партийного съезда, как и большинство других листков Б.К.Б.
   Весной 1905, на съезде в Лондоне (III съезд, большевистский) был докладчиком по вопросу о вооруженном восстании, а также по организационному вопросу, и выбран в первый большевистский ЦК. Работал в Петербурге, участвовал в редакции большевистской «Новой Жизни», был представителем ЦК в Совете Рабочих Депутатов, где и арестован 2 декабря 1905. Освобожденный в мае под залог, попал в ЦК, уже меньшевистский, от большевиков; высланный за границу, нелегально вернулся, и жил в Куоккале вместе с Лениным, работая в редакции большевистских органов, а также при думских фракциях 1, 2 и 3-ьей Думы. По вопросу о 3-ьей Думе был бойкотистом, но после решения партийной конференции против бойкота проводил избирательную кампанию в эту Думу в нелегальной рабочей газете «Вперед», которую редактировал.
    В конце 1907 я был отправлен товарищами за границу в составе тройки (с Лениным и Иннокентием для редактирования органа большевиков «Пролетария». Летом 1909 был вместе с Л. Б. Красиным, в качестве левого большевика устранен из Большевистского центра, а в январе 1910, при слиянии фракций большевиков и меньшевиков, и из ЦК партии. Осенью 1909 участвовал в организации I партийной рабочей школы – на Капри, осенью 1910 – II школы, в Болонье. В декабре 1909 был докладчиком платформы «группы большевиков», вскоре принявшей название «литературной группы «Вперед». Эта платформа – «Текущий момент и задачи партии» – впервые формулировала лозунг пролетарской культуры. Весной 1911, когда группа «Вперед» стала переходить от культурно-пропагандистской работы к политике в заграничном духе, я вышел из нее и ушел от политики; писал потом, до революции, только пропагандистские статьи в «Правде» и других рабочих органах. Вернувшись в Россию, в 1914 был послан на фронт в качестве врача. Революция застала меня в Москве; там я сначала писал политически-пропагандистские статьи; в одной из них, в январе 1918, поставил диагноз военного коммунизма; затем перешел всецело на культурную и научную работу – в Пролеткульте, Пролетарском Университете и пр. Осенью 1921 прекратилась и моя пролеткультовская работа (20), я посвятил себя всецело научной. Но хотя я окончательно оставил политику, она не совсем оставила меня, как показал мой арест (21) в сентябре–октябре 1923. До сих пор, с 1918, состою членом Коммунистической (бывшей Социалистической) Академии.
    Мои главные работы:
    1. По политической экономии: Краткий курс экономической науки, ее первый учебник, написанный по исторической схеме (последние издания переработаны в сотрудничестве с Ш. М. Дволайцким; переведен на английский и несколько других языков; Начальный курс политической экономии в вопросах и ответах; большой Курс политической экономии (в сотрудничестве с И. И. Степановым). Статья «Обмен и техника» (1903), в сборнике «Очерки реалистического мировоззрения», давшая впервые доказательство теории трудовой стоимости, построенное на принципе равновесия.
    2. По историческому материализму: Наука об общественном сознании – историческое изложение развития идеологий, главным образом, форм мышления, с объяснением их генезиса из производственных отношений; переведена на немецкий; Из психологии общества (сборник статей 1902–06); «Организационные принципы социалистической техники и экономики» («Вестник Социалистической Академии», 1923, № 4) – объяснение форм сотрудничества через технические отношения.
    3. По философии: Эмпириомонизм, ч. I, II, III (1903–1907); картина мира с организационной точки зрения, то есть как процесса формирования, борьбы и взаимодействия комплексов и систем разных типов и ступеней организованности; философия живого опыта (1911) – обзор развития реалистических систем философии, кончая эмпириомонизмом; От монизма религиозного к научному, доклад (в приложении к 3-му изданию («Философия живого опыта») – обоснование борьбы за научный монизм, устраняющий философию вообще.
    4. По организационной науке: Всеобщая организационная наука (Тектология), ч. I, II, III (1913–1922): общее учение о формах и законах организации всяких элементов природы, практики и мышления (часть I издается на немецком; Принципы единого хозяйственного плана («Вестник труда», 1921, №4– 6) и Труд и потребности работника («Молодая Гвардия», 1922, № 3) – приложения организационных законов к решению основных хозяйственных задач; Объективное понимание принципа относительности – приложение организационной точки зрения к истолкованию принципа относительности («Вестник Коммунистической Академии», 1924, № 8).
    5. По пролетарской культуре: Новый мир (1904–06) – популярная характеристика высшего культурного типа жизни; Культурные задачи рабочего класса (1911) – обоснование программы пролетарской культуры; Искусство и рабочий класс (переведено на немецкий; Социализм науки – о пролетарской науке (частью тоже переведено на немецкий; Элементы пролетарской культуры в развитии рабочего класса – исторический анализ; О пролетарской культуре, сборник статей 1904–1924.
    Сюда же можно отнести два романа: Красная звезда (1907), утопия (переведено на французский, немецкий и еще несколько языков; Инженер Мэнни (1912) – картина столкновения пролетарской и буржуазной культуры.
    Было несколько книг, несколько десятков журнальных статей, брошюр и докладов, еще больше газетных статей и листков, главным образом, пропагандистских и агитационных.
А. Богданов РЦХИДНИ. Ф. 259. Оп. I. Д. 1. Автограф.

Вышеприведенный перечень представляет основные проблемы в сфере истории, политики, тектологии, культуры, философии, которые волновали Богданова. Но главной проблемой в конце его жизни стала борьба за жизнеспособность Человека.

К 80-летию Института переливания крови имени А. А. Богданова ГНЦ РАМН

СМЕРТЬ А. А. БОГДАНОВА (К ХРОНИКЕ ТРАГИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ)

Профессор С. И. Донсков, доктор мед. наук В. Н. Ягодинский

    В 1926 году, 26 марта, в Москве впервые был создан Институт переливания крови, который возглавил Александр Александрович Малиновский (партийный псевдоним -Богданов).
    Жизнь этого удивительного человека была столь же необычна, как и его трагическая смерть на посту директора и научного руководителя Института.
    Будучи убежденным пропагандистом переливания крови, он с 1924 г. по 1928 г. сделал себе 11 переливаний крови, пять из которых были объемом по 900 мл. Переносил он эти операции без каких-либо реакций, а эффект отмечался им как вполне удовлетворительный. Очередное, двенадцатое, переливание крови оказалось для Александра Александровича роковым. В марте 1928 г. Богданов, считавший себя иммунным к туберкулезу, предложил обменяться кровью студенту Колдомасову, страдавшему неактивной формой туберкулеза легких и перенесшему в прошлом малярию. Группа крови у Богданова и студента была одна и та же.
    Через 3 часа после переливания крови у А. А. Богданова началась тяжелая трансфузионная реакция. До последних минут жизни Александр Александрович, превозмогая недуг, проводил самонаблюдение и записывал симптомы болезни, отказываясь в интересах науки от врачебной помощи. Подлинное мужество и стойкость А. А. Богданова нашли отражение в анналах драматической медицины наряду с научными подвигами исследователей, пострадавших в результате своих экспериментов, ценой своей жизни доказавших правоту своих идей.
    Профессор М. П. Кончаловский, один из ближайших соратников А. А. Богданова, пишет: «Мы считаем своим долгом, своей обязанностью перед обществом и перед наукой дать краткое описание болезни и смерти А. А. Богданова. Я в числе других лечащих его врачей (Х. Х. Владоса, С. Л. Малолеткова и А. П. Яковлевой) был свидетелем этой трагической смерти, и на наших глазах развертывалась этапы борьбы могучего организма А. А. Богданова с колоссальным гемолизмом, получившимся в результате обменного переливания крови...
    В результате огромного разрушения крови закрылись оба фильтра – внутренний печеночный и внешний почечный фильтр и организм не выдержал этого самоотравления азотистыми шлаками...
    Мы должны указать, с каким мужеством переносил А. А. Богданов свои страдания, непрерывно занимался самонаблюдением и тщательно анализировал симптомы болезни до самого момента, пока не потухло сознание. Мне в первый раз в жизни пришлось видеть такое мужество и такое стоическое спокойствие перед лицом смерти».
    Консультация профессоров Д. Д. Плетнева, Д. А. Бурмина, В. В. Крамера, А. А. Богомольца 6 апреля 1928 г.: положение безнадежно из-за нарастающего отека легких и сердечной слабости. На пятнадцатый день болезни наступила смерть...
    Причина посттрансфузионной реакции до сих пор остается невыясненной. У студента Колдомасова также наблюдалась реакция, но она закончилась выздоровлением.
    Предположение о несоответствии групп крови отпадает. Многократные проверки точно установили принадлежность к одной и той же группе. Проба на индивидуальную совместимость в обоих случаях была отрицательной.
    Профессор М. П. Кончаловский, производивший аутопсию, отметил, что смерть наступила в результате гемолиза, напоминающего отравление бертолетовой солью. Гемолитический шок, явившийся причиной смерти, вряд ли был обусловлен количеством перелитой крови. Трансфузии крови в объеме около литра в практике Института не единичны. У Александра Александровича было пять переливаний больших объемов крови и все без исключения были успешными...
   Был ли связан шок с наличием малярии у донора? Это предположение также отпадает – сыворотка крови больных малярией не обладает гемолизирующим свойством и, кроме того, на момент трансфузии у студента Колдомасова признаков малярии не отмечено.
    Гемолиз, напоминающий отравление… Что это: клиническая аналогия или намек на умышленное отравление?
   Некоторые сотрудники именно так и квалифицировали причину смерти. По инициативе С. Л. Малолеткова они обратились к наркому здравоохранения Н. А. Семашко с требованием произвести расследование обстоятельств смерти Богданова. О результатах официального расследования не сообщалось.
    Смерть Богданова породила разные толки. П. И. Лепешинский писал в журнале «Огонек» о замаскированном самоубийстве, аргументируя свое мнение тем, что персонажи романов Богданова «грешили иногда склонностью к ликвидации своей жизни» как в «Красной звезде»: «Когда чувство жизни слабеет и притупляется, тогда многие предпочитают не ждать естественного конца». Другие полагали, что смерть явилась результатом преднамеренных действий одной из сотрудниц Института  Д. З. Комисарук, замеченной ранее в фальсификации результатов определения группы крови. Подозревали, что она могла добавить яд в консервирующий раствор. Имя ее упоминалось в письме к Семашко.
    Припоминали смерть на операционном столе в 1925 г. героя Гражданской войны наркомвоенмора М. В. Фрунзе, невыясненные обстоятельства гибели давнего и близкого друга Богданова – легендарного Камо.
    Комисарук, уволенная из института переливания крови, перешла в другой институт, где возглавила травлю директора, погибшего также при странных обстоятельствах.
    Профессор Малиновский, сын Богданова, был уверен, что его отца убили. Когда погиб отец, Малиновскому было 19 лет, и он подозревал в убийстве женщину по фамилии Комисарук, занимавшую мелкую административную должность, но вероятно бывшую партийным соглядатаем. По слухам, она желала провала Институту и самому Богданову. По Институту ходили разговоры о том, что у кровати Богданова после его смерти был найден пузырек с хлоратом калия (бертоллетовой солью). Осенью 1994 года пожилой врач, работавший в то время в Институте, рассказал об этом Малиновскому-сыну.
    У Богданова были могущественные недоброжелатели, для которых его известность и влияние в революционных кругах могли представлять угрозу. Его жестко критиковали В. И. Ленин и окружение вождя. В 1925 г. в одном из писем Сталин обмолвился о закономерно сходящих со сцены бывших большевистских вождях, в том числе Богданове.
    Из Краткого курса истории ВКП(б): «Богданов... – ревизионист, активно боролся против марксизма, извращая его с позиций реакционной махистской философии и вульгарного материализма... Критика эта отличалась от обычной критики тем, что она велась не открыто и честно, а завуалировано и лицемерно под флагом защиты основных позиций марксизма».
    Богданов полагал, что для построения нового общества, в котором всеобщее равенство играет решающую роль, важно приводить к общему высокому знаменателю не только сознание людей, но и уровень их биологического здоровья. Какую роль в этом Богданов отводил крови? В ранних высказываниях и романе «Красная звезда» он изложил свои взгляды. Обменные переливания крови между индивидуумами (от здоровых  больным, от молодых  старым, от богатых  бедным)  путь к созданию идеального общества, справедливого распределения равных возможностей через кровь. Идея, хотя и утопическая, но по глубинной сути взглядов Богданова  революцио-нера-социалиста того времени, вполне партийно ориентированная. Это ли отступление от марксистской революционной теории?
    За несколько недель до гибели Александр Александрович написал Сталину, Бухарину и Семашко докладную, в которой, в частности, говорилось:
    «В конце 1925 г. тов. Сталин предложил мне взять на себя организацию Института, причем обещал, что будут предоставлены все возможности для планомерной научной работы. В марте 1926 г. я, под руководством Н. А. Семашко, приступил к делу... Недавно от Наркома я узнал о нелепом политическом обвинении в резкой враждебности к партийцам вообще. Это обо мне, у которого нет друзей, кроме старых коммунистов... к Вам я и направляю этот краткий отчет и просьбу об освобождении меня от обязанностей, выполнение которых стало невозможным. 19.1.1928. А. Богданов».
    Сегодня мы не можем определенно утверждать, что смерть Богданова была организована. Вряд ли хлорат калия, применяемый в производстве спичек, мог быть использован с целью отравления.
    Еще одно обстоятельство указывает на то, что организованное убийство маловероятно. Внимательное исследование ранней революционной деятельности А. А. Богданова позволяет предположить, что Богданов мог иметь отношение к денежным средствам партии, их экспроприации (например в г. Миассе), хранению и расходованию (на организацию рабочих кружков, и школы на Капри) вместе с Луначарским. Камо, известный своими экспроприациями  друг Богданова. Максим Горький  «буревестник революции», поддерживавший большевиков деньгами от литературных гонораров и отли-чавшийся в ранний период левым радикализмом  также друг Богданова. С Богдановым был связан Семашко, достававший деньги на покупку оружия. Не исключено, что Сталин, сам участвовавший в экспроприации денег в Грузии, хорошо знал эти скрытые от непосвященных заслуги Богданова и его друзей, и именно поэтому не репрессировал его, как многих старых партийцев, а помог организовать Институт, выделил здание и немалые денежные средства.
    В те годы исследовательских институтов гуманитарного профиля учредили не так уж много, тем более под идеи, от которых трудно было ожидать быстрого политического эффекта. Институт переливания крови стал исключением и, по-видимому, не столь уж случайным. Дав институт Богданову, Сталин навсегда отодвинул его от политики. Таким образом политический эффект все же был достигнут. То, что начал и не успел сделать Ленин, жестко критикуя идейного лидера революции марксиста Богданова и тем самым отодвигая его от политического лидерства, блестяще завершил Сталин.
    Дуглас Хьюстис, американский биограф Богданова, так описывает последний эксперимент и трагическую развязку: «В марте 1928 года группа из 8 студентов МГУ прочла и обсудила опубликованную «Вечерней Москвой» статью Богданова о чудесах переливания крови и выгодах взаимных переливаний. Студенты решили попробовать это сделать для общего умственного и физического стимулирования к грядущей сессии. Но в Институте переливания крови их кандидатуры были по той или иной причине отведены. У одного из них, 21-летнего студента-геофизика по фамилии Колдомасов, были выявлены туберкулез в неактивной форме и остаточная малярия. Несколькими днями позже он получил записку от Богданова с приглашением снова зайти в Институт. Там Богданов предложил ему взаимное переливание крови, пояснив, что, будучи старым врачом, он иммунен к туберкулезу, а переливание может передать иммунитет Колдомасову и избавит его от заболевания. Было выяснено, что у обоих одинаковая группа крови, и студент согласился.
    В субботу 24 марта в 7.30 вечера почти литр крови Колдомасова был перелит Богданову, Колдомасов получил примерно такое же количество крови Богданова.
    После этого обоим пациентам стало плохо. У Колдомасова была лихорадка, рвота, диарея и такая невыносимая боль по всему телу, что он извивался как змея. На следующий день его моча приобрела цвет дегтя, а селезенка болезненно увеличилась. Через несколько дней он почувствовал себя лучше. Колдомасов находился на излечении в Институте до 31 марта. Последующие 2 месяца он провел в санатории, где его легкие совершенно очистились. Сам Колдомасов приписывал свое излечение воздействию перелитой крови Богданова…
   в 1983 году в возрасте 76 лет он был жив и здоров,  таким образом, ни реакция на переливание крови, ни прежнее заболевание не отразились на его здоровье».
    С Богдановым было хуже. Уже через 3 часа после процедуры переливания крови он почувствовал озноб, лихорадку, боли в животе. Затем провел весьма тревожную ночь. На следующий день у него была тошнота, рвота и скудная темнобурая моча. Затем появилась желтушность кожных покровов, вздулся живот, увеличилась печень, развилась интоксикация. К концу недели самочувствие больного несколько улучшилось. Он был в приподнятом настроении, шутил. Однако почечная недостаточность нарастала, появились кожные кровоизлияния, затем случился припадок.
    Во время болезни его навестил Семашко. Полагая, что Богданов не в полном сознании, он спросил: «Александр Александрович, узнаете ли вы меня?» Тот немедленно кивнул головой с некоторым даже ироническим удивлением.
    В течение второй недели сердце продолжало сдавать. Умер Александр Александрович в 8 часов 55 минут вечера, в субботу, 7 апреля. Вскрытие показало острое поражение почек, распространенный артерио-склероз, рубцовые изменения миокарда, перерождение печени. В соответствии с заключением смерть была вызвана почечной недостаточностью, которая в свою очередь была вызвана гемолизом, обусловленным несовместимостью перелитой крови. Заключение о болезни и смерти Богданова подписали Абрикосов, Бурмин, Крамер, подписи которых стоят и под документами о кончине В. И. Ленина, В. М. Бехтерева, других видных деятелей партии и государства, науки и культуры. Очевидно, это объясняется особым положением Богданова – стоял у истоков революции рядом с В. И. Лениным.
    Что же на самом деле погубило Александра Богданова?
    И у Богданова, и у Колдомасова развилось гемолитическое посттрансфузионное осложнение, как это бывает при переливании несовместимой донорской крови. Колдомасову был 21 год, его туберкулез находился в латентном состоянии. Богданову же было 54 года, и у него накопилось немало проблем со здоровьем. Он чувствовал себя удовлетворительно, за исключением приступа аппендицита, по поводу которого был прооперирован в 1928 году. Однако сказывалось утомление от пережитого (фронт, аресты, тюремные заключения). На фотографиях последних лет жизни он выглядит старше своих лет. Конечно, его состояние было таково, что ему трудно было перенести посттрансфузионное осложнение.
    В чем же причина осложнения? Оба участника эксперимента имели по документам одну и ту же группу крови – IV (во времена Богданова использовалась номенклатура Вильяма Мосса), или 0(I) по современной номенклатуре. Есть ли какие-либо основания сомневаться в правильности определения группы крови? Скорее всего, нет. В своем отчете о смерти Богданова профессор Кончаловский указал, что тесты проводились повторно. Он также утверждал, что перекрестные пробы указывали на совместимость.
    Есть ли у нас причины сомневаться в правильности результатов перекрестных проб, полученных в 1928 году?
    Да с позиций современных знаний о природе различных видов антител, выявляемых в крови. Методика определения совместимости в пробирках по Шиффу, которую применяли в России в 1928 году, выявляла только IgM-антитела, единственные, которые тогда были известны. IgG-антитела, в то время еще не открытые, метод Шиффа не выявлял. Способы определения этих антител появились только в 40-х годах. Плазма пациента могла содержать трансфузионно опасные IgG-антитела, которые не выявлялись перекрестной пробой.
    Могла ли кровь Богданова и Колдомасова быть несовместимой по резус-фактору? Скорее всего. У Богданова это было уже 12 переливание крови, и вероятность выработки у него трансфузионно опасных резус-антител была велика. В этом и заключался риск переливания крови, о котором ни Богданов, ни его современники не знали. Если Богданов был Rh-отрицательным, то большинство из его предшествующих партнеров по обменному переливанию были Rh-положительными, каковыми являются примерно 85% европейцев. Таким образом, аллоиммунизация Богданова Rh-антигеном была фатально предопределена, а вероятность определения резус-антител при помощи перекрестной пробы того времени была практически нулевой.
    Смерть такого человека, как Богданов, никого не оставила безучастным. Одни переживали человеческое горе, другие были потрясены безвозвратной утратой ученого, третьи изумлены величием этого конца, четвертых могли одолевать сомнения или чувство стыда. В воскресенье утром тело было перенесено в директорскую. Недалеко находилась Наталья Богдановна Корсак с сыном Александра Александровича – студентом, и еще несколько близких людей.
    Встречаясь взглядом с женой Богданова, входящие кланялись, некоторые плакали. Стали говорить о том, что сейчас было самым важным для всех: что говорил покойный в последние дни, как он болел, как умирал. Он сам, как врач, понял и предугадал ход своей болезни. Он понял, что положение серьезно, что тут борьба не на жизнь, а на смерть, но как он верил, что выйдет победителем! Ему так надо было еще жить, еще работать, еще добиться торжества своих идей.
    Отклики на его смерть носили двоякий оттенок. В широких массах молодежи, рабочих, обывателей его знали, вернее, только теперь узнали, как директора Института переливания крови, творца новой медицинской теории, возможно очень ценной для науки, знали, что он погиб на своем посту, став жертвой научного эксперимента.
    Высшие правительственные круги знали больше. Они еще помнили, не могли не помнить, Богданова – революционера, лидирующего теоретика марксизма, их бывшего учителя и соратника, основателя большевизма, творца новой организационной науки – тектологии. Об этом Богданове не принято было говорить открыто, так что в широкой публике многие не подозревали, что тот, критикуемый Лениным, и этот Богданов – один и тот же человек. Случайно кто-то догадывался: «Так это тот самый Богданов, автор краткого курса экономики?».
    В понедельник был открыт доступ в зал Института для прощания с телом. Возле гроба установили почетный караул. В вестибюле, несмотря на движение людей, стояла торжественная тишина. На площадке лестницы сидели люди, за столиком молодой человек записывал желающих в почетный караул, все это тихо, почти без слов. Двери зала были широко раскрыты, посредине возвышение, покрытое цветами и с четырех сторон окруженное пальмами, склонявшими свои листья над ним в виде свода. По углам гроба стоял почетный караул – неподвижно, как эти пальмы.
    «На цыпочках, сдерживая дыхание, мы вошли в зал, – вспоминает одна из участниц этого прощания Е. М. Кан. – Я обошла зал кругом и стала у окна, откуда из-за зелени и цветов ясно виден красный гроб и бледное неподвижное такое знакомое и так мало измененное смертью лицо. Не чувствовалось смерти в этом зале».
    Молча сменялся караул, выходили и входили люди: аспиранты, студенты, ученые, известные политические фигуры и скромные одинокие посетители, только им ведомыми нитями связанные с этим человеком, спешили увидеть своими глазами и проститься. Раздались скорбные звуки марша Шопена.
    «Было уже около 11 часов вечера. Я ушла домой, а мой муж, – вспоминала Е. М. Кан, – остался, чтобы зайти к Наталье Богдановне. Жена и сын покойного разбирали фотографии. Фотографий было много, среди них группа: Богданов, Ленин и Горький за шахматами в период их совместной эмигрантской жизни. Говорила Наталья Богдановна о работах покойного, о том, что он начал писать и что намечал для дальнейшего. У него был составлен подробный план работы вперед на 10 лет».
    Наконец прощающиеся разошлись, остались только художники. На лицо покойного была наложена гипсовая маска, которой дали застыть. Потом по-середине сделали прорез и обе половинки затвердевшей массы сняли. Скульптор Меркушов сделал четыре копии посмертной маски. На следующий день начался траурный митинг. Собрались тысячи человек. От имени высшего партийного руководства выступил Н. И. Бухарин:
    «Товарищи! Нас пришло сюда несколько человек, несколько старых большевиков. Мы пришли сюда прямо с пленума Центрального Комитета нашей партии, чтобы сказать последнее “прости” А. А. Богданову… Он не был последние годы членом нашей партии. Он во многом – очень во многом – расходился с ней. Всем известно, что наша партия, партия “твердокаменных” – как называли ее иронически либеральствующие буржуа – не знает принципиальных компромиссов, не делает трусливых и гнилых идейных уступок и, будучи партией бойцов, бойцов сурового и прекрасного времени, не отличается расслабляющей волю и слащавой сентиментальностью. И не для того, чтобы замазывать наши разногласия и у гроба почившего беспринципно вести торговлю идеями, эклектически соединяя несоединимое, взошел я сейчас на эту кафедру. Я пришел сюда, несмотря на наши разногласия, чтобы проститься с человеком, интеллектуальная фигура которого не может быть измерена обычными мерками. В лице Александра Александровича ушел в могилу человек, который по энциклопедичности своих знании занимал исключительное место не только на территории нашего Союза, но и среди крупнейших умов всех стран… Он оказал огромное влияние (стоит вспомнить один лишь «Краткий курс экономической науки») на целое поколение российской социал-демократии, и многие, и многие товарищи обязаны ему тем, что ступили они на революционный путь…
   Даже его идеи о переливании крови покоились на необходимости своеобразного физиологического коллективизма, где отдельные сочеловеки смыкаются в общую физиологическую цепь и повышают тем самым жизнеспособность всех вместе и каждого в отдельности. В бытность Александра Александровича политическим борцом, его большевистская теория не расходилась с практикой, и он был крупнейшим революционным организатором, подпольным работником и лидером партии. События, потрясшие мир, провели глубокую и трагическую борозду между ним и партией… можно сравнить его учение о культуре и необходимости предварительного культурного вызревания пролетариата с его политическим отношением к Октябрю, чтобы понять эту глубокую и интимную связь, можно протянуть эту ниточку еще дальше, к самым последним истокам богдановского мировоззрения…
   Трагическая и прекрасная смерть Александра Александровича может быть использована его противниками, чтобы дискредитировать его самоотверженные опыты, чтобы придушить и прикончить самую идею переливания крови, чтобы положить могильный камень на дело, за которое умер этот мученик науки.
   Этого допустить нельзя!
    Нельзя позволить тупицам мелкого калибра, мещанам от науки и в теории, и в жизни, людям старых дорог, людям, которые никогда и ни при каких условиях не выдумают пороха, использовать физическую смерть Богданова, чтобы умертвить и уничтожить значение его научного подвига. Никакое большое, действительно большое и действительно новое дело не бывает без риска для его пионеров и зачинателей. И в области классовых битв, и в области труда, и в области науки люди – и притом лучшие люди, самые самоотверженные, самые храбрые, те, у которых горит мысль и пламенеет действенная страсть – нередко гибнут, чтобы осуществить заветную цель своей жизни, свою субъективно поставленную индивидуальную задачу, под которой трепещет объективная общественная сила, толкающая вперед и вперед. Это кажется филистерам безумием. Но это безумие есть на самом деле вершина человеческого сердца и ума. Богданов умер на посту. И самая смерть товарища Богданова есть прекрасный подвиг человека, который сознательно рисковал своей индивидуальной жизнью, чтобы дать могучий толчок развитию человеческого коллектива.
   От группы товарищей и от Надежды Константиновны Крупской я говорю здесь последнее прости».
    Н. Б. Корсак, жене А. А. Богданова, передали записку: «Дорогая Наталья Богдановна, все эти дни думала об Александре Александровиче и о Вас, вспоминала первую встречу с А. А. в Женеве, Куоккалу и свою последнюю встречу с А. А. и Вами. Вспоминаются разговоры разные, разное и важное, и неважное, мелочи всякие, но эти мелочи именно то, что делает человека близким. Крепко Вас обнимаю, Н. К. Крупская».
    У гроба друга Луначарский сказал: «Чем дальше отойдет человечество от переживаемой нами эпохи, тем ярче будет сиять созвездие Ленина, в котором имя Богданова никогда не померкнет». Их имена всегда ставили рядом – Ленина и Богданова.
    «В каждом явлении, событии, человеке есть свое последействие. После-действие идей Богданова – в их гуманизме, любви к жизни, утверждении вы-сокого сознания и предназначения человека».
    Речи кончились, раздался траурный марш, толпа задвигалась, устремилась к выходу. Гроб вынесли, поставили на катафалк, впереди которого пошла колесница с венками в последний путь от особняка на Якиманке до Донского монастыря.
    В апреле 1928 г. Совет Народных Комиссаров РСФСР постановил присвоить Институту переливания крови наименование: «Государственный институт переливания крови имени А. А. Богданова».
    P. S.
    Имя одного из активных зачинателей пролетарской культуры длительное время обходили молчаньем. В 1937 году при переезде в новое здание доску с названием Института имени А. А. Богданова забыли перенести. Имя Богданова вернулось на прежнее место только в середине 1980-х. Дело, впрочем, не в доске…
    В 2000 году профессор Ю. Н. Токарев переслал одному из авторов этой статьи (С. Д.) факс от Дугласа Хьюстиса с просьбой организовать исследование мозга Богданова, хранящегося в Институте мозга, на предмет установления резус-принадлежности А. А. Богданова. Была достигнута договоренность Гематологического научного центра с Институтом судебной медицины и Институтом мозга о проведении этого исследования. Затем возникли сомненья: каково правовое обеспечение акта изъятия субстрата, нужна ли и в какой форме санкция Минздрава или еще более авторитетного ведомства, какой должна быть комиссия? Объявились скептики, сомневающиеся в целесооб-разности экспертизы, методах идентификации и достоверности еще не полученных результатов. Видимо, время еще не пришло...

Воистину, в человеке природа подошла к осмыслению самой себя!

    Слово «интересный» мало подходит для характеристики научных положений, выдвигаемых В. Н. Ягодинским – последовательным поборником философии Богданова, Чижевского, Вернадского.
    Философия космизма В. Н. Ягодинского – всеобъемлющее учение, захватывающее, будоражащее воображение, генерирующее мысль.
     Сразу же включается ассоциативная память, активируются многие категории – предмет извечных баталий философских школ, так и не ответивших, а только запутавших ответ на многие вопросы. Происхождение жизни на Земле, законы ее регулирования, причинная связь явлений и событий, социальная психофизиология, перспективы человека на Земле как биологического вида – вот далеко не полный перечень глобальных проблем, которые затрагивает В. Н. Ягодинский. А мы, поглощенные трудовыми процессом, не разгибающие спины, давно не глядевшие в звездное небо, в узкоограниченных шорах человеческих взаимоотношений, не только не понимаем масштаба поднимаемых вопросов, но часто с ментальной потребительской прагматичностью отмахиваемся от них, не считая достойными внимания.
     Знаю Виктора Николаевича Ягодинского почти сорок лет. Удивительно и отрадно, из талантливого писателя, тонкого психолога, умелого популяризатора медицинских знаний вырос крупный ученый-мыслитель, философ-космист, измеряющий мир парсеками. Его философия – это иное мировоззрение, в корне отличающееся от современного усредненного пассионарного, присущего большинству. Оно выходит за рамки привычных догм и воспитывает нас уже тем, что адресовано в большей мере не нам, его современникам, а следующим поколениям, которые будут, несомненно, умнее и космичнее нас.
     Профессор Коржуев полагал, что костный мозг, орган  кроветворения, не случайно запрятан в кости. Он там потому, что кости (опорный аппарат) противостоят гравитации. Какая связь между гравитацией и кроветворением? На первый взгляд, никакой. Однако! При пересадке костного мозга под кожу образуется сначала кость, а затем костный мозг. Костный мозг вырастает из кости, из ее мезенхимального предшественника. В эмбриогенезе стволовые (мезенхимальные) клетки, будучи полипотентными, дифференцируются и создают все органы и ткани организма, по сути, создают весь организм. Из кости! Как тут не вспомнить сотворение Евы из ребра (то бишь кости) Адама. Причинно-следственная связь кроветворения и гравитации уже просматривается. У космонавтов в невесомости (в отсутствие гравитации) кости рассасываются и, как следствие, нарушается кроветворение и функционирование других систем.
     Еще одна ассоциация, навеянная идеями В. Н. Ягодинского, в поддержку гелиобиологии как науки и ее очевидного перерастания в науку космобиологию.
     Первые представления об устройстве околоземного пространства сводились к констатации вращения Солнца и Звезд вокруг Земли, и это правильное заключение первобытного человека, который только-только начал себя осознавать, переходя от стадии homohominis к стадии homosapiens (от человека биологического к человеку разумному). Далее, трудовая практика, развитие абстрактного мышления, накопление багажа знаний, письменность и пр. привели к пониманию гелеоцентрического строения нашей Галактики.
     Независимо от тех или иных толкований Солнце обожествляли. Человеческий опыт (по Вернадскому, ноосфера) во все времена связывал жизнь на Земле и Солнце воедино.
     Однако современное общество в целом еще не вышло на понимание и признание того, что именно Солнце управляет эволюцией человека. Так же современный человек еще не готов осознать материальное наполнение, сущностную структуру Бесконечности.
     Парадоксально, но само понятие, исключающее конец движения, предусматривает существование его начала, как точки отсчета.
     Осмысление человеком окружающего мира, по-видимому, еще не достигло следующей, более высокой стадии. Гелиобиология (исследование гелеозависимости человека и всего живого на планете Земля), уже сегодня трансформируется в космобиологию (влияния на эволюцию человека Космоса, Вселенной – материальной структуры Бесконечности). При такой постановке вопроса Солнце всего лишь жалкий посредник между бесконечно малой Землей и бесконечно Великим Космосом.
     Готов ли наш мозг осознать это. Сегодня нет! А завтра, когда homosapiens, трансформированный под влиянием новых знаний и новых технологий изучения и освоения Космоса, превратится в homosupersapiens,емуоткроется новое понимание.
     Результаты исследований Виктора Николаевича Ягодинского приближают нас к этому пониманию.

                                                    Доктор мед. наук, профессор С.И. Донсков
                                              Гематологический научный центр МЗ РФ, Москва