Поиск потомков и близких семьи Чижевских

Чижевская Ирина Александровна (д.ф.Самсонова) и ее дочь Чижевская Ирина Александровна-дочь Чижевского А.Л.

Воспоминания художника Бориса Николаевича Малинковского

    С Ирой Чижевской я познакомился в1944г. в училище " памяти 1905года", еще была война. Мать Иры вышла замуж за мясника, чтобы дочка получала хорошее питание, Ирка у нас в этом отношении была самым нормальным ребенком. Я был сиротой, воспитывался у тетки, ели мы в основном картошку, а Ира кушала не плохо и имела цветущий вид. Жил в Таганке, а Ира жила в Калитниках около кладбища и мы с ней встречались в трамвае, который ходил к Сретенке. Встречались почти каждое утро, когда Ирочка не просыпала. Мы дружили впятером, три девчонки и мы с приятелем -оба Бориса. Девчонки были очень активные, рисовали лучше других.
    В училище было два отделения -театральное и педагогическое. Ира сначала была в другой группе. Тогда было так - два года учились на общем отделении, а потом уже выбирали конкретное направление по специальности. 2 года мы с Ирой знали друг друга, но не учились вместе, а последние три года учились в одной группе.
    Она была хохотушкой и по своему интересной, у нее был красивый овал лица, была не толстой но и не худой, имела разные глаза- один глаз карий, а другой светло-серый или золотистый.
    Мы вместе готовились к экзаменам. Моя будущая жена и Маша Степанова предмет изучали основательно, а мы с Иркой сидели вместе и мечтали. Ира задала вопрос: " Когда к математике готовишься, о чем думаешь?" Наши "наставники " разозлились, мы, им математику втолковываем, а они о чем-то другом думают. Мы все были недоучившиеся в школе.
    Историю преподавала Нина Яковлевна, она вызывает Иру к доске и просит ее рассказать историю Петра, Ирка урок не выучила и решила, выкрутится из положения и говорит: "Прежде чем рассказывать историю Петра надо вернуться к Ивану Грозному" и стала рассказывать про Грозного. Нина Яковлевна заметила ее хитрость, посадила и влепила двойку. Тем не менее, она училась не плохо.
    Ира одна из первых влюбилась в кого-то, иногда прогуливала уроки, и первым ее мужчиной был Слава Манухин (художник), потом он женился на ее приятельнице Ире "беленькой".
    Однажды мне пришло в голову спросить у Иры "беленькой", где покоится прах Иры Чижевской? И получил ответ- Она захоронена в вазе куда кладут пепел и стоит у Ивана в комнате. Через некоторое время Иван захоронил урну на Пятницком кладбище, к каким-то знакомым. Ира умерла 1958 году, Ирка подхватила где-то грипп (тогда по Москве гулял грипп). В воскресенье они с Иваном Кусковым пошли в гости, она танцевала, а в понедельник ей стало плохо, и мама повела ее в поликлинику и она в поликлинике скончалась. Иван чуть не свихнулся.
    Первым мужем Иры был актер театра Маяковского Николай Прокофьев, он был актером не первого плана, но очень милым человеком. Но она встретила Ивана, влюбилась, и они стали любовниками и бросила Колю.
    У Ивана с Ирой (в Обыденском переулке) мы были только один раз, у него была коллекция грампластинок, и особая комната, где стоял аппарат и в основном только ящики с пластинками. Застолья не было, (это был аскетический прием) каждый выбирал, что хотел услышать, а Кусков ходил, собирал, и звучала музыка. Иван был высоко организованным человеком, непонятно было, как он находил стиль своих рисунков.
    А когда Ира умерла, стал пить.

Справка датирована 1970г. Дочь Чижевского умерла 1958г., а ее мать Чижевская Ирина Александровна проживала вместе со своей сестрой Самсоновой Т.А. и внуком Кусковым Сергеем.

Сергей Кусков-искусствовед
Внук Чижевского А.Л.

    Кусков Сергей Иванович, родился 3 июня 1956 года, в Москве.
    В 1982 г. закончил МГУ им. Ломоносова, отделение искусствоведения. Работал в музее им Пластова, в ГМИИ им Пушкина. Автор более 200 статей по современному искусству.
    Умер 21 июня 2008г. в Краснодаре
    Он создал метафизический стиль в своих Текстах о современном искусстве. Это не статьи в привычном шаблонном понимании. Это гениальные философско - поэтические размышления о Жизни-Смерти-Любви!
    Интересы Сергея всегда были целенаправленные –Достоевский, Эдгар По, Артюр Рембо, Юрий Мамлеев, Евгений Головин,Александр Дугин. Соответственно своему мировоззрению с горькой усмешкой смотрел на этот декоративно-прикладной материальный внешний мир, в котором царствует закон –Деньги-Товар-Деньги. Он часто говорил с иронией, что в начале 90 годов в России возникло новое течение в искусстве- «Пост-Маммонизм»
    Сергей всегда был устремлен своим Духом в многомерную Вертикаль. Его поражало стремление большинства людей ползти по одномерной Горизонтали.
    Рожденные ползать-летать не могут.
    Конечно, Сергей в людях разбирался плохо. Он был наивным как ребенок, поэтому его очень часто, почти регулярно, обманывали по деньгам. Я не помню такого времени, когда у Сережи не было долгов. Хотя, некоторые художники, которые его любили, отдавали безвозмездно небольшие суммы денег, которые у него долго не задерживались. Несмотря на то, что Кусков был интеллектуалом высшего пилотажа, в жизни он не был заносчивым, высокомерным и надменным. Более того, Сережа умел поиздеваться над самим собой. Эти «мизансцены» всегда проходили в стиле трагикомического театра Абсурда. В таких случаях он цитировал Хармса, Введенского или Антонена Арто.
    Еще при жизни, Кусков стал легендой московской богемной жизни, его неустроенный быт обрастал слухами, сплетнями, скандалами. Так происходила мифологизация образа Сергея Кускова. Многим людям искусства уже давно стало ясно, что Сергей уникальная личность! Он всех завораживал своими Магическими Текстами. Сережа не хотел идти по проторенной магистрали, по которой попрыгали и побежали многие деятели культуры и искусства. Он всегда оставался маргиналом. Несомненно, Сергей Кусков вошел в Русскую Культуру прочно и надолго!

Художник Александр Элмар

---

   Вы можете ПОСМОТРЕТЬ ФИЛЬМ про Сергея Кускова.

Ближе познакомится С ТВОРЧЕСТВОМ ВНУКА ЧИЖЕВСКОГОна сайте “Искусствовед Сергей Кусков”

Письмо Игоря Мирзалиса к Виктору Ягодинскому

16.02.2012г. Москва.

Уважаемый Виктор Николаевич!

   Работая в читальном зале Архива Российской академии наук с материалами А.Л.Чижевского (фонд 1703), я заказал дело № 307 по переписке Александра Леонидовича по жилижно-бытовым вопросам. Мое внимание привлек лист 5-черновик "Справки-заявление о квартире" от 1февраля 1960г., в пункте 8 в которой ученый пишет:
" Прошу о предоставлении мне с семьей отдельной квартиры в три комнаты в одном из центральных районах Москвы"
Эта справка- анкета из 8 пунктов, в пункте 5 написано:
"Имею отдельную двухкомнатую квартиру 55кв.м в городе Караганде, где пока проживает моя Жена и находятся научный архив , рукописи и библиотека"
В ответе на пункт 6 (очевидно семейное положение) значится:
"Я и жена Таранец Анна Михайловна 48 лет"
А.М. Таранец для меня имя совершенно новое!
Прошу вас пояснить мне эту очередную тайну в жизни Александра Леонидовича Чижевского.

Ваш Игорь Мирзалис.
подпись

НИНА ЧИЖЕВСКАЯ (ЭНГЕЛЬГАРДТ), ЖИЗНЬ-ПОДВИГ

Когда я уходил в безбрежность
По сочетающим пескам пустыни,
Ты принесла .мне сердца нежность
И чистые духа святыни.
Вокруг неистовствовала геенна.
Огонь опалил ресницы и веки,
Ты одна - благословенна
В душе моей — отныне - навеки.
Изуродованный, ничего не вижу,
Не слышу и не понимаю;
Только чувствую: ты ближе и ближе.
Ты - весь мир мой до самого краю.

    Эти пронзительные строки Александр Чижевский - выдающийся русский ученый, посвятил Нине Энгельгардт, в один из отчаянных моментов жизни в ГУЛАГе.
    Чем же замечательна эта женщина?
    Я впервые увидел Нину Вадимовну в мае 1964 г., когда они с Александром Леонидовичем пригласили меня для делового знакомства. Первое мое впечатление - в этом доме она полновластная хозяйка и полномочный представитель по всем делам своего супруга. Высокая, подвижная, чуть старомодная по внешности, но совершенно современная по манере общения.
    Я в то время служил на Тихоокеанскомфлоте в санитарно-эпидемиологической лаборатории. Она забросала меня вопросами о житье-бытье, живо интересовалась моей семьей и бытом, подробно расспрашивала об условиях научной работы. А условия эти, хотя и были далеки до совершенства, отличались свободой поиска и, как я потом понял, хорошей оснащенностью рабочих мест.
    «Мотором» в нашей беседе была Нина Вадимовна. Именно она выбирала темы для обсуждения и как бы разъясняла мне самое главное из того, о чем рассказывал Александр Леонидович. Я не знал, что Чижевские были в заключении и ссылке, не догадывался, что хозяин был смертельно болен...
   Я считал, что они безбедно и долго жили в Москве. И никто из них не намекнул даже о их тяжелой, трагической судьбе. А между тем...
    Александр Леонидович и Нина Вадимовна стали супругами на карагандинской каторге, и всю дальнейшую жизнь она была его ангелом-хранителем, неутомимой помощницей во всех делах, замыслах и связях с внешним миром. Она перепечатывала его труды, содержала библиотеку и архив, вела обширную переписку, включая зарубежную.
    Откуда идет такая самоотверженность преданность, где источник такой силы и беспредельного мужества? Конечно, многое значат корни. Смоленская ветвь Энгельгардтов дала России немало заметных деятелей. Прадед Нины Вадимовны, Николай Федорович Энгельгардт (1799 г.р.), командовал пехотной дивизией в Севастопольскую кампанию (1854-1855) г.г. Другой предок Александр Николаевич (1832-1893) - сначала артиллерийский офицер, а затем знаменитый землевладелец. Его сыновья Михаил и Николай стали известными писателями.
    Шесть детей было у Вадима Платоновича Энгсльгардта, члена Государственного совета от Смоленской губернии, и его жены Анны Михайловны (урожденной Мезенцевой). Дочь Нина родилась в родовом имении Климове 30 марта 1903 года. Три ее брата закончили Царскосельский лицей и стали гвардейскими офицерами. Игорь погиб на германском фронте в 1916 году. Борис был комендантом Таврического дворца. Юрий служил в Семеновском полку. Над постелью Нины Вадимовны в московской квартире на Звездном бульваре висел портрет любимой сестры, той, что будучи на Перекопе на стороне врангелевцев, выносила раненных с поля боя. За что потом была арестована, пытана, расстреляна...
    Саму Нину арестовали еще в юности и выслали на Соловки. Там, в «женском аду», она отбыла не менее пяти лет. Никому о пережитом подробно не рассказывала, вспоминала только об участии в самодеятельности как отдушине для мыслящего и чувствующего человека, неизвестно за какую вину определенную в СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения.
    Полученный опыт выступлений на сцене помог и после освобождения: Нина стала актрисой в ансамбле под руководством Евгения Перешкольника. Он почувствовал особую симпатию к бывшей заключенной и предложил ей свою руку и сердце.
    Но не успела Нина войти во вкус семейной жизни, как ее снова арестовали. Теперь уже за шпионаж (!?) - жуткие, нечеловеческие испытания продолжа¬лись...
    Однажды, по ее рассказу, она тяжко заболела, обезвожила, потеряла сознание. Ее признали «конченной» и понесли в мертвецкую. От ночной прохлады и степного ветра пришла в себя и увидев звезды, позвала на помощь. Носилки повернули к «слабосилке». Чуть оживив, продали в рабство аборигенам за... ведро картошки. Большего за «женский скелет» как выразилась сама Чижевская, не давали...
   А затем Нина Вадимовна с юмором описывала свои злоключения в рабстве. Спала в юрте на голой земле. Запомнила навсегда твердость выжжен¬ной почвы. Синяки и жуткие боли в спине и суставах. А днем на жаре нужно по¬ливать бахчи. Придумала свой способ полива, облегчающий работу. Выжила.
    И всячески помогала выживать другим, прежде всего Александру Чижевскому, которого она знала с детства.
    Здесь справедливо будет вспомнить и первую жену Чижевского актрису Татьяну Сергеевну Толстую, которая в 1942 году провела множество дней у ворот геллбинской тюрьмы, хлопотала о его освобождении и приносила передачи от своего скудного пайка. Именно благодаря ей и сохранился огромный довоенный архив Александра Леонидовича.
    Штрихи к ее портрету дает А. Де-Лазари, подруга Нины Вадимовны по С-Петербургскому училищу ордена Святой Екатерины («благородных девиц»). Жизнь требовала от Нины каждодневного мужества и жертвенности. Как она поддерживала тяжко заболевшего перед смертью Александра Леонидовича!
   А какой удар обрушился чуть ли не в день его похорон: появилась мерзкая статья в партийном журнале. Нина сделала все, чтобы очистить от клеветы честное имя своего мужа, защитить его достоинство. Когда она осталась одна, все ее помыслы сосредоточились на том, чтобы НРТ минуты не потерять попусту, обратив все на пользу Александру Леонидовичу. День и ночь печатала на машинке. А ведь Нина так любила людей, хотела чаще встречаться с ними. И огорчалась, что отнимает тем самым время от главного в своей жизни.
    В любой ситуации Нина умудрялась разглядеть что-то хорошее. Умела отсеять то, что казалось ей чуждым. В их крошечной квартирке на Звездном бульваре, 12, в дни памяти Александра Леонидовича собирались интереснейшие люди, приходила молодежь. Никогда не допускалось никакой трепотни, тусовки, говоря сегодняшним языком. Вес происходившее и говорившееся здесь было серьезно. Никогда Нина не жаловалась на неудавшуюся, зря прошедшую жизнь. Только общением с людьми, с природой, чтением стремилась восполнять то, что потеряла, когда не имела свободы. И все-таки я ее помню оптимисткой, такой как и ее подруги.
    В. Г. Шиков, лечащий врач А,Л. Чижевского, вспоминает, что Нина Вадимовна была для Александра Леонидовича не только женой и другом, но и врачом, няней. Иногда она мгла, не дожидаясь медперсонала, буквально нести его «на руках» из перевязочной в палату. Оба они были на редкость терпеливы и скромны».
    После смерти Александра Леонидовича Нина Вадимовна сделала все, чтобы имя А.Л. Чижевского не было забыто, она была одним из организаторов чтений памяти А.Л. Чижевского, проходивших регулярно в Москве с 1965 по 1976 годы, на чтениях знакомила участников с содержанием архива А.Л. Чижевского, находящегося тогда у нее дома.
    Достаточно сказать, что все рукописи, неизданные труды А.Л. Чижевского, все документы ею были скопированы. Она день и ночь печатала на пишущей машинке. Подготовила к изданию почти все рукописи мужа, перевела на русский язык его монографию «Эпидемии и электромагнитные пертурбации внешней среды», изданную в 1938 году в издательстве «Гиппократ» в Париже на французском языке.
    В.И. Безъязычный, составитель сборника стихотворений А.Л. Чижевского, сообщал, что он составлен на основе обращения Н.В. Чижевской к различным материалам (записные книжки с черновиками, разрозненные заметки и т.д.), что позволило уточнить некоторые тексты и особенно датировку».
    Еще один штрих. Говорит Галина Николаевна Подлужная, - добровольная помощница НВЧ в последние ее годы жизни.
    Мы ввалились к ней на Звездный бульвар всей лабораторией Института медико-биологических проблем осенью 1976 года.
    Помню, как поразила меня при первом посещении однокомнатная квартира: стены, заставленные самодельными стеллажами с книгами, а вместо обоев фотографии, рисунки, картины Александра Леонидовича. А еще большой письменный стол, железная кровать. В кухне - огромный шкаф - трансформатор для люстры - аэроионизатора.
    Хозяйка дома с низким голосом, курившая, показалась мне несколько громоздкой, потом же я стала находить в Нине Вадимовне какую-то особенную стать. Собираясь на выступление, к примеру, в Политехнический музей (ездила Нина Вадимовна в Калугу, Тамбов, даже до Караганды добралась), она критически пересматривала весьма скудный свой гардероб, на себя из мизерной пенсии она практически ничего не тратила. К выбранному костюму прикалывалось единственное имевшееся украшение - то ли японская, то ли китайская брошь с неким знаком, по-особому дорогая Нине Вадимовне.
    Стоило ей подняться на сцену, взойти на кафедру, она преображалась, во всем ее облике являлась необычайная значительность, величественность даже. Она прекрасно владела материалом, излагала его убедительно, можно сказать, вдохновенно.
    Но как же она радовалась, когда однажды летом сняли дачу в Прилуках на берегу Оки. Нина Вадимовна оказалась замечательной пловчихой, переплывала реку туда и обратно. С удовольствием ходила по грибы и ягоды, вспоминала, как детьми они помогали заготавливать лесные дары на зиму. Моментально подружились с моей собакой. Очень любила жизнь!
    Хочу вспомнить НВЧ (наш пароль) в теплой компании на лоне природы, когда некая лихость, как свойство натуры, проступала даже в ее внешности. Видели бы вы выдержавшую многолетние испытания шляпку, которая надевалась набекрень, носилась НВЧ на весело поднятой голове с каким-то даже вызовом: смотрите, завидуйте!
    Помню, как Нина Вадимовна урезонивала нас, когда мы начинали роптать, что мало получаем. «Прекратите, - говорила она, - Вам хорошо живется. Плохо, что живете по стандарту, все-то у вас одинаковое - дома, мебель, одежда. Даже сережки, и те стандартные».
    Вспомнить о том, как Нина Вадимовна умирала, и что этому сопутствова¬ло, слишком тяжело...
    Когда стало ясно, что жить остается считанные дни, Нина Вадимовна попросила Галину Николаевну приютить ее в семейном доме, которого она практически никогда не ощущала. Такой чисто человеческий запрос понятен каждому и Галина Николаевна выполнила ее последнее желание, выделив отдельную комнату в своей «хрущевке». В большой семье. Спасибо этим Людям. Но нагрянули «некто». И увезли умирающую в перевозке в казенный дом, в небытие...

(Интервью брала Татьяна Сергеева).

Выставка работ Чижевского демонстрировалась в музее-библиотеке Н.Ф. Федорова в Москве. Здесь же на Профсоюзной, 92 под эгидой Международного института космотворчества А.Л. Чижевского отметили в феврале 2003 года день рождения Александра Леонидовича, а на следующий день в Музее Маяковского состоялся вечер поэзии Чижевского.
    30 марта 2003 г., в сотый день рождения Нины Вадимовны, на Пятницкое кладбище, где похоронены супруги Чижевские, почтить память замечательной женщины пришли люди, близко знавшие Нину Вадимовну и Александра Леонидовича, занимающиеся изучением научного и творческого наследия великого ученого. Присутствовали заведующая научно-мемориальным и культурным центром Чижевского при Государственном музее истории космонавтики имени К.Э. Циолковского в Калуге Людмила Теобальдовна Энгельгардт и правнучка Циолковского Елена Алексеевна.
    Потом посетили однокомнатную квартиру на Звездном бульваре, 12, кор¬пус 1, где жили Чижевские. Александра Леонидовича и Нину Вадимовну до сих пор помнят жители дома.
    ...Еще в 1989 году «Московская правда» выступила с призывом к властям города увековечить память великого ученого. Безответно. Прошел достаточный срок, чтобы отметить мемориальными досками московские адреса, связанные с жизнью Чижевских, восстановить историческую справедливость по отношению к отечественному ученому, которого уже в 1939 году в Нью-Йорке на международном конгрессе по биофизике и биологической космологии назвали «Леонардо да Винчи XX века». Вполне в духе нового столетия имя Нины Энгельгардт могло бы быть присвоено Институту благородных девиц, который существует в структуре одного из московских высших учебных заведений. Тем самым Россия воздаст долг памяти двум светлым и благородным личностям в ряду тех, по которым потомки станут судить о русском двадцатом столетии. Настала пора открыть в российской столице музей Чижевских, где он будет находиться, не столь уж принципиально.

В.Н. Ягодинский